Пол Лунд - PQ-17 - конвой в ад
Визг бомбы больно резал уши. Затем через пару секунд, которые показались бесконечными, бомба рухнула в море прямо под носом траулера, подняв огромный фонтан, который окатил корабль и всех нас. Как ни странно, бомба не взорвалась. Если бы это произошло, вся носовая часть была бы уничтожена. Но если бы наш капитан не повернул влево секундой раньше, не имело бы значения, взорвалась бомба или нет. Она попала бы нам прямо в артпогреб и унесла с собой на дно.
Вскоре "Позарика" дала ход, а "Паломарес", ведя бешеный огонь, снова прорезал строй конвоя, чтобы вернуться на свое место.
Осколки сыпались градом, так как наши корабли стреляли из всего, что может стрелять. Атака началась в 21.00; И уже через 15 минут для "Хузиера" все закончилось. Клин вражеских бомбардировщиков пошел на него, летя так высоко, что мелкие орудия были просто бесполезны. Затем самолеты ринулись в пике и сбросили бомбы. Наконец серия из 3 бомб легла напротив спасательной шлюпки № 3 и взорвалась под кораблем, буквально выбросив его из воды. Его турбину сорвало с фундамента и заклинило, все паропроводы лопнули, топливный насос слетел с основания. Старший механик сообщил капитану Холмгрену, что корабль потерял ход, и крайне неохотно капитан отдал приказ покинуть судно. Бомбы продолжали падать вокруг, когда моряки начали спускаться за борт в шлюпки. Паники не было, хотя троим морякам, чьи нервы не выдержали напряжения, пришлось немного помочь.
Как только "Хузиер" вышел из строя и, окутавшись паром, начал отставать, мы увидели, что "Поппи" бросился ему на помощь. Корвет хотел принять на борт команду, которая сейчас спешно гребла на шлюпках, перегруженных багажом и провизией. Когда облако пара рассеялось, капитан "Поппи" попытался убедить шкипера "Хузиера" вернуться на судно и посмотреть, можно ли исправить машины. Но капитан Холмгрен сказал, что это невозможно. Нужно было помешать врагу захватить столь ценный приз. Оставшийся без хода корабль могло отнести к берегам Финляндии, поэтому суб-лейтенанту Бруку было приказано потопить его из 102-мм орудия "Поппи". Ему сказали, где на "Хузиере" хранится взрывчатка, но все равно потребовалось всадить в транспорт более 30 снарядов, изрешетив корпус, прежде чем начался пожар. Впрочем, фейерверка дождаться не удалось, и корвет оставил "Хузиер" медленно тонуть.
Затем несколько горизонтальных бомбардировщиков пролетели над "Поппи", причем один из них шел так низко, что, по мнению Брука, его можно было достать. "Я полагаю, что бомбежка "Хузиера" что-то сдвинула у меня в голове, потому что я забыл спросить разрешение капитана открыть огонь. Я не позволил наводчику использовать прицел, а просто приказал расчету поднять ствол нашего древнего 102-мм орудия такими невоенными терминами: "Немного выше... Немного правее... Огонь!" К этому времени дуло орудия едва не уперлось в мостик, поэтому капитан и его компания крепко получили по ушам, когда ударной волной снесло часть парусинового обвеса. Но это было ничто по сравнению с ударом, который обрушился на меня позднее, когда капитан поинтересовался, какого дьявола я там делаю. Я с удовлетворением увидел, как снаряд разорвался перед самолетом, который резко отвернул в сторону. Я указал на это капитану, но это не произвело на него впечатления. Он просто сказал, что не стоит тратить драгоценные боеприпасы на самолеты, которые уже сбросили бомбы. Оскорбленный, я молча следил, как следующая группа самолетов медленно пролетает над "Поппи", строго выдерживая курс. Я чуть ли не обрадовался, когда увидел, как от одного из них отделились 3 бомбы и подняли высоченные гейзеры слева по носу. Потоки воды захлестнули полубак. Но я не осмелился посмотреть капитану в глаза".
Когда "Поппи" наконец нагнал конвой, он все еще отбивал атаку. Старший артиллерист "Хузиера" и его люди спросили, не могут ли они чем-нибудь помочь экипажу корвета. Помощь была принята с благодарностью, и их поставили на подачу боеприпасов. Но многие моряки усердно играли роль потерпевших кораблекрушение, хотя они попали на "Поппи", даже не замочив ноги. Это вызвало серьезные осложнения в англо-американских отношениях. Кроме того, американцы приволокли с собой довольно много консервов. Морякам "Поппи" пришлось останавливать их, потому что, покидая корабль, американцы хотели выкинуть остатки запаса за борт. Зерна непонимания взошли пышными ростками.
"Хузиер" затонул 10 июля в 1.05, через 3 часа после того, как команда покинула судно. Прогремели 2 сильнейших взрыва, и командир "Поппи" спустился с мостика, чтобы сказать капитану Холмгрену: "Ваш корабль дважды взорвался и теперь тонет".
"Господь да благословит его. Пусть покоится с миром", - ответил шкипер. Весь его экипаж восхищался стойкостью, с которой этот старик переносил испытания, сломавшие многих более молодых моряков.
Все это время продолжалась бомбардировка, час за часом с короткими перерывами, пока одни самолеты улетали, а другие прилетали. Люди при орудиях между атаками едва успевали сменить ленты пулеметов и сделать пару затяжек. А потом снова каски на головы, сигареты вон и к прицелам. Подходит очередная группа бомбардировщиков. Самолеты проводили атаку с затяжного пикирования под углом 85 градусов. Большинство атакующих было бомбардировщиками Ju-88, хотя попадались и гидросамолеты Не-115. Во время передышки между налетами был установлен контакт с подводной лодкой, и "Лотос" сбросил несколько глубинных бомб. Затем были замечены новые воздушные квинтеты, которые то ли случайно, то ли намеренно атаковали корвет. Мы видели, как бомбы рвутся вокруг него, а он уворачивается. Казалось, что "Лотос" обязательно получит попадание, так близко ложились разрывы. Но все обошлось. Когда поднялись последние 3 столба воды, корвет все еще был цел и даже не снизил хода. Этот корвет был крепким парнем.
Измученные моряки "Джона Уайтерспуна", которых подобрал "Ла Малуин", следили, как корвет уклоняется. Вспоминает матрос О'Флаэрти: "Один из офицеров лежал на спине перед рулевой рубкой. Он смотрел в бинокль на пикирующие самолеты, которые сбрасывали бомбы. Если бомба исчезала из его поля зрения, он не говорил ничего. Если бомба оставалась перед глазами, это означало, что она падает на нас. Тогда он приказывал рулевому повернуть в ту или иную сторону, продолжая смотреть прямо перед собой. Такой метод исключал возможность случайного попадания при выполнении зигзага. Однако это было очень утомительно для глаз, и наблюдателей приходилось часто менять. Человеку также приходилось подавлять в себе животные инстинкты, требующие бежать и прятаться, особенно в тот момент, когда открывались бомболюки и вы понимали, что прицел пилота совершенно правилен. То же самое испытывали мы, когда корвет шел среди леса разрывов, и лишь умелые повороты, изменение скорости и хладнокровие экипажа спасали корабль".
